Афоризмов 98, страница 6 из 7
Ты хочешь быть автором: читай историю несчастий рода человеческого — и если сердце твое не обольется кровью, то оставь перо, или оно изобразит нам хладную мрачность души твоей.
Древние философы размышляли гораздо больше, чем читали (и недаром). Вот отчего в их сочинениях так много конкретности. Книгопечатание все изменило. Теперь читают больше, чем размышляют. Вместо философии у нас одни комментарии. Именно это имеет в виду Жильсон, когда говорит, что на смену эпохе философов, занимавшихся философией, пришли профессора философии, занимающиеся философами.
Французская революция — одно из тех событий, которые определяют судьбы людей на много последующих веков. Новая эпоха начинается: я ее вижу.
Солнце течет и ныне по тем же законам, по которым текло до явления Христа-Спасителя: так и гражданские общества не переменили своих уставов; все осталось, как было на Земле и как иначе быть не может.
Дочь горшечника Дибутада увидела на стене тень своего возлюбленного и обвела его профиль кинжалом. Благодаря этому рисунку ее отец изобрел стиль росписи, украшающей греческие вазы. В основе всех вещей лежит любовь.
Для христиан история начинается с Откровения. Для марксистов она им кончается. Две религии.
История человеческого труда и творчества гораздо интереснее и значительнее истории человека, — человек умирает, не прожив и сотни лет, а дело его живет века.
Нигде народная песня не играла и не играет такой роли, как в нашем народе, нигде она не сохранилась в таком богатстве, силе и разнообразии, как у нас.
Покуда есть на свете человечество, до тех пор будет и искусство.
Искусство никогда не оставляло человека, всегда отвечало его потребностям и его идеалу, всегда помогало ему в отыскании этого идеала, — рождалось с человеком, развивалось рядом с его исторической жизнью.
Русский народ — один из самых музыкальных во всем мире. Он славился этим с глубокой древности. Сквозь все столетия русский народ, в этом отношении непоколебимый и непотрясаемый, пронес свою народную песнь.
Генералы Римские разгорячили многократно мужество воинов, смешивая с именем Отечества воспоминания о супругах и детях. Сии нежные обязательства действительно суть училище человечества.
Тацит велик, но Рим, описанный Тацитом,
Достоин ли пера его?
В сем Риме, некогда геройством знаменитом,
Кроме убийц и жертв, не вижу ничего.
Жалеть о нем не должно:
Он стоил лютых бед несчастья своего,
Терпя, чего терпеть без подлости не можно!
Что сделали якобинцы по отношению к Республике, то Павел сделал по отношению к Самодержавию: заставил ненавидеть злоупотребления оного.
Навеки мы воздвигли монумент
безумия, крушений и утрат,
поставив на крови эксперимент,
принесший негативный результат.
