Жил-был упрямец, какого и свет не видывал. Все он делал по-своему: перечил и людям, и животным, и самому богу. Случилось Балгаку-упрямцу заболеть — да так, что его перепуганные братья стали в слезах молиться:
— Доверимся богу, доверимся богу… Услыхал эти молитвы больной, воспротивился:
— Рано мою душу доверять аллаху. Уж лучше я выздоровею.
И выздоровел.
Пас Балгак на лугу овец. Погнал он их к реке напоить. Животные остановились на берегу как вкопанные, не хотя г идти в воду. Вспомнил тут Балгак, что упрямее овцы нет животного…
— Ах, несчастные,— вскричал он,— вы боитесь замочить копыта! Выходит, они вам не нужны. — И с этими словами он принялся обрубать у овец копыта.
Люди помнят и такой случай. Увидев похоронное шествие, Балгак-упрямец запричитал:
— Пусть увеличится число покойников!
Шедшие за гробом испугались. Обрадовался только мулла:
— Ловите его и поскорее тащите к могиле. Пусть увеличится число покойников. Справим и по нем пышные похороны.
— Эй, мулла,— крикнул Балгак в ответ,— чему радуешься: или мало ты душ загубил?—Хлестнул упрямец коня и ускакал в степь.
И уже совсем люди были сбиты с толку упрямством Балгака, когда умер его отец. Надо было этому случиться в день кан сонар — день первого снега и первой охоты.
Балгак-упрямец простился с покойником, кликнул собак и поехал стрелять дичь. Родичи покачали головами и стали терпеливо ждать возвращения упрямца, чтобы при нем предать тело отца земле. Возвратился Балгак через три дня. Аксакалы встретили его возмущением:
— Умер отец, а ты не хочешь его и похоронить?! Балгак ответил седобородым:
— Каждый день хороним то верблюда, то старца. Но не каждый день бывает кан сонар.
