Дуб однажды сказал Тростнику:
«У вас есть право обвинять Природу;
И королек для вас — тяжелая ноша.
Малейший ветер, который случайно
Рябит водную гладь,
Заставляет вас опускать голову:
Тогда как мое чело, подобное Кавказу,
Не довольствуясь останавливать солнечные лучи,
не боится усилий бури.
Для вас все — Аквилон, мне все — Зефир.
Если бы вы родились под защитой листвы,
Которой я укрываю все вокруг,
Тогда бы вам не надо было так страдать:
Я бы вас защитил от гроз;
Но вы рождаетесь чаще всего
На влажных берегах царства ветра.
Природа к вам, по-моему, несправедлива.
— Ваше сострадание, отвечает ему Кустик,
От природной доброты; но бросьте эту заботу.
Ветры мне не так опасны, как Вам.
Я гнусь и не ломаюсь. До сих пор Вы
Их страшным ударам
Противились, не сгибая спины;
Но подождем конца». Едва он сказал это,
Как от горизонта прилетел яростно
Самый ужасный из детей,
Которых Север выносил в своих боках.
Дерево держится; Тростник гнется.
Ветер крепчает
И наконец вырывает с корнем
Того, чья голова близка Небу
И чьи ноги касались царства мертвых.
