В давние времена, во времена короткого хвоста, жили на свете два веселых плута: один гулял в Сырдарьинских степях, другой — в степях Сары-Арки. Широко разносилась слава об их проделках, и не раз им случалось слышать рассказы друг о друге.
И в конце концов надумали они каждый про себя сойтись где-нибудь один на один, испытать свою ловкость, померяться хитростью.
Смазав жиром сапоги и подоткнув полы халатов, отправились они в путь. Шли, шли и в некий день из дней встретились на караванной дороге подле только что поставленного мазара. Как старые друзья, поздоровались они, обнялись и повели беседу.
— Новости есть?- спрашивает сырдарьинский плуг.
— Новости есть,- отвечает сарыаркинский плут.- Видишь, стоит новый мазар? Недавно похоронен в нем один знаменитый бай. Много скота, много золота он оставил. И все досталось его придурковатому сыну.
Сырдарьинский плут говорит:
— Бай не даст того, что имеет, а бедняк не должен зевать… Давай-ка выманим у байского сына сто червонцев и разделим их пополам.
Сарыаркинский плут отвечает:
— Масло тебе в рот! Я согласен. Но как это сделать?
Плут да плут — два плута, долго ли им сговориться? Закусили, закурили, так и этак поразмыслили и приняли решение.
Сырдарьинский плут забрался в мазар и там притаился, а сарыаркинский обмотал голову зеленой чалмой и под видом странствующего ишана явился в аул покойного бая.
— Дитя мое,- сказал плут байскому сыну,- было время, отец твой взял у меня червонцы, говоря: «Верну тебе деньги полностью, как только потребуешь. Жив буду- сам отдам, мертв буду — сын отдаст». Наступил срок получить мне старый долг. Исполни же завет отца.
Сын бая и рот раскрыл от такого известия. Ведь берущему и шести мало, а дающему и пять много! Подумав, он сказал:
— Чем ты докажешь, что в словах твоих нет обмана?
Плут горестно покачал головой и ответил со вздохом:
— Если гы не веришь зеленой чалме, так сходи на могилу отца, может быть, он сам откроет тебе истину.
В великой тревоге приблизился молодой бай к мазару и, дрожа от страха, спросил:
— Отец, правду ли говорит ишан в зеленой чалме, что ты должен ему сто червонцев?
И тут сырдарьинский плут отвечает ему из мазаря глухим голосом:
— Правду, правду он говорит, сын мой! Из-за этого долга страшные муки я здесь терплю. Верни поскорей деньги ишану, дай отдохнуть мертвым костям!
Весь в холодном поту прибежал байский сын домой и, ни слова не говоря, выложил плуту сто червонцев.
Припрятал сарыаркинский плут золото за пазуху и думает так:
«Пусть посидит дружок в мазаре, пока ему не наскучит, а я и один в степи не заблужусь».
Миновали дни и недели. Он возвратился в свою кибитку, тайком зарыл золото под очагом и строго наказал жене:
— Если нагрянет к нам такой-то и такой-то человек, скажи ему, что я скоропостижно умер и погребен по закону1. Постарайся его спровадить поскорей, а пока он не уйдет, каждый вечер приноси мне еду в овраг. Там я буду до времени.
1(Мотив мнимой смерти для сокрытия украденного или избавления от уплаты долга распространен в фольклоре всех тюркских народов. Сравните с азербайджанской сказкой «Два жулика» и туркменской «Как Кель был батраком».)
А сырдарьинский плут ждал товарища в темном мазаре и понял наконец, что тот его обманул. Кое-как выбрался он на свет и, глядя в сторону Сары-Арки, сказал:
— Обширна степь, но человек проворен! Не скроешься ты от меня, приятель, если правда, что снег не держится на колу. Погоди немного, светик мой,- что положил ты в казан, то попадет тебе в черпак!
С этими словами он затягивает кушак и пускается в дорогу разыскивать след обманщика. Идет день, идет ночь, идет месяц; рассекая пространство, он движется вперед. И вот находит он в степи кибитку беглеца, открывает дверь, переступает порог.
Едва завидев незнакомого человека, жена сарыаркин- ского плута заплакала и стала причитать:
— Умер мой несчастный муж, вот уже три дня, как его похоронили. Кто бы ты ни был, чужеземец, оставь меня наедине с моим горем!..
«Напрасно ты куешь холодное железо, хозяйка!» — думает сырдарьинский плут, но вслух говорит, обливаясь слезами:
— Женщина, ты разорвала мне сердце своими словами. Умер мой друг, ой, беда, беда! Как уйду я из жилища покойного, не помянув его и не оплакав? Обещаюсь перед богом провести здесь сорок лет, покуда глаза мои не ослепнут от слез.- И, не переставая рыдать, усаживается поудобнее на почетном месте.
Идут дни за днями, живет сырдарьинский плут в чужой кибитке, поминает друга его же бараниной и кумысом. И не скрылось от его глаз, что хозяйка каждый вечер исчезает куда-то с полным мешком. Однажды плут украдкой проследил за ней и узнал дорогу к оврагу.
Как-то раз позвали хозяйку в гости. Нарядившись в праздничные одежды, она ушла на весь день и вернулась только к ночи. Сырдарьинский плут не стал терять времени даром: он переоделся в платье хозяйки, набил мешок разной снедью и, когда стемнело, спустился в овраг к сарыаркинскому плуту.
Сарыаркинский плут набросился на еду и, не замечая обмана, спросил:
— Ну что, тот мошенник не собирается еще уходить?
Изменив голос, сырдарьинский плут отвечал:
— Нет, не трогается с места, притворяется, будто сокрушен печалью. А сам все что-то ищет да высматривает. Видно, ты припрятал что-нибудь от него. Боюсь, как бы он не нашел спрятанное.
Сарыаркинский плут смеется.
— Не бойся, глупая, пусть он высохнет, как иргаевая палка1, все равно ничего не найдет, но на всякий случай присматривай за очагом. Если что будешь замечать, дай знать мне.
1(Иргай — жимолость, из нее делают палки, рукоятки для плети.)
— Хорошо,- говорит сырдарьинский плут, а про себя шепчет: «Ага, вот оно что — под очагом!»
Когда хозяйка явилась домой, сырдарьинский плут, как ни в чем не бывало, сидел на своем место, попивая кумыс, проливая горькие слезы. Она второпях схватила мешок и побежала к мужу, ожидая, что он станет бранить ее за опоздание.
Сарыаркинский плут, завидя жену, очень удивился и сказал:
— Говори скорей, что случилось? Почему гы пришла второй раз?
Жена отвечала:
— Да будет долог твой век, дорогой, что с тобой? Я прихожу сегодня впервые.
— Ой, безумная, ты погубила мою голову!- вскричал плут и, не чуя ног, помчался к кибитке.
Но там на месте золота уже дует ветер.
Недаром, оказывается, старики говорят: «Не хвались силой — нарвешься на сильного; не хвались хитростью — нарвешься на хитрого».
Подумав, сарыаркинский плут сказал так:
— Удача поворачивается к нам то лицом, то спиной. А кто предается печали, тот увеличивает трудность своего положения. И только дурак, рассердившись на вшей, бросает шубу в огонь.
Тут он простился с женой, сел на безрогого бычка и, погоняя его суковатой палкой, направился в Сырдарьинскую степь.
Той порой, что сарыаркинский плут ехал степью, расспрашивая про дорогу, сырдарьинский плут добрался до дому и велел жене, чтобы она тотчас же оповестила весь аул о его внезапной смерти, а сам закутался с головой в саван, вытянулся и стал как неживой? Кена послушно исполнила все, что он требовал. На вопли женщины стали собираться люди из соседних кибиток, пошумели, пожалели, потом снесли мнимого покойника в заброшенный мазар и приступили к поминальному пиру.
В самый разгар пира подъехал к аулу на своем безрогом бычке сарыаркинский плут. Разузнав, что это за пир и кого поминают, он сразу обо всем догадался: «Э-э-э, знакомая песня»,- но представился, будто поражен горестной вестью, и, зарыдав, воскликнул:
— Если умер мой друг, умру и я. Нет без него счастья, и жизнь без него темна. Об одном прошу, положите меня рядом с другом, не разлучайте нас хоть после смерти.
Проговорив такие слова, он повалился на землю, затаил дыхание и притворился мертвым. И похоронили его в тот же день и положили рядом с приятелем.
Вот народ разошелся, и оба плута остались в мазаре наедине.
— Ас-салямалейкум!- тихонько говорит сарыаркинский плут.
— Валейкум-ас-салям!- так же тихонько отвечает сырдарьинский плут.
— Не пора ли нам поделить байские червонцы?- спрашивает сарыаркинский плут.
— Что же, может, и пора,- отвечает сырдарьинский плут.
И только они начали этот разговор, как вдруг снаружи раздался топот, шум и звон, и в мазар ввалилась шайка разбойников — сорок отчаянных головорезов.
Усевшись в круг, разбойники стали делить добычу. На долю тридцати девяти человек приходилось по куче золота, а сороковому должен был достаться старый меч. Но никто из разбойников не соглашался взять меч. Всякому хотелось получить золото. Поднялся спор. Тогда главарь шайки говорит:
— Глупцы, разве добрый меч не дороже пригоршни монет? С ним удалец защитит свою жизнь и добудет богатство. А этот старый меч достоин служить и батыру. Полюбуйтесь-ка, как я с одного взмаха разрублю пополам этих двух мертвецов!- и он выхватил меч из ножен.
В то же мгновение, не дожидаясь беды, оба плута в своих белых саванах вскочили с земли и закричали страшными голосами:
— Темные грешники, проклятые кровопийцы! Мало вам слез живых, так вы посягнули уже и на мертвых? Ужасайтесь! Трепещите! Час вашей казни настал!
Что тут было! «Ошалевшая утка ныряет хвостом…» Бросив все драгоценности, друг через друга кинулись разбойники кто куда: одни попали в двери, другие лбом пробили себе выход. Спустя миг, они были от мазара на расстоянии трехдневной езды.
Тут плуты скинули саваны, разделили по-братски сокровища и, от души посмеявшись над своими похождениями, разошлись в разные стороны.
