Не в котором царстве, не в котором государстве жил-был мужичок и с хозяюшкою. Живет он богатой рукой, всего у него довольно, капитал хороший имеет. И говорят они промеж собой, сидя с хозяйкою:
— Вот, хозяйка, довольно всего у нас, только у нас детей нету; станем просить бога, авось господь нам создаст детище хотя бы напоследях, при старости.
Стали просить бога, и забрюхатела она, и время пришло — родила детище. Прошел год, и два, и три года прошли, ноги у него не ходят, а должно б ему ходить; восемнадцать годов прошло — все без ног сидит.
Вот пошел отец с матерью на покос убирать сено, и остался сын один. Приходит к нему нищенский братия и просит у него милостыньку:
— Хозяинушка! Сотвори старичку господню милостыньку Христа ради!
Вот он ему и говорит:
— Старичок господень, не могу я тебе подать милостыньку: я без ног.
Вошел старичок в избу.
— Ну-тка, — говорит, — встань-ка с постели, дай мне ковшичек.
Вот, взявши, дал ему ковшичек.
— Поди, — говорит, — принеси мне водицы.
Принес ему воды и подает в ручки:
— Извольте, старичок господень!
Вот он ему назад и отдает.
— Выпей, — говорит, — в ковше всеё воду.
Опять посылает он его за водою:
— Опять сходи, принеси другой ковшик воды.
Шедши он за водою за которое дерево ни ухватится — из корню выдернет. Старичок господень и спрашивает у него:
— Слышишь ли теперь в себе силу?
— Слышу, старичок господень! Сила теперь во мне есть большая: кабы утвердить в подвселенную такое кольцо, я бы смог поворотить подвселенную.
Как принес он другой ковшик, старичок господень выпил полковша, а другую половину дал ему выпить: силы у него и поубавилось.
— Будет, — говорит он, — с тебя и этой силы!
Помолился старичок господень богу и пошел домой.
— Оставайся, — говорит, — с богом!
Скучно ему лежать, и пошел он копать в лес, свою силу пробовать. И ужахнулся народ, что он сделал, сколько лесу накопал! Вот идет и отец с матерью с покосу. Что это такое? Лес весь вырыт; кто такой вырыл? Подходят ближе. Жена и говорит своему мужу:
— Хозяин, ведь это наш Илюшенька роет!
— Дура, — говорит он, — не может наш Илюшенька это сделать; пустяки, что это наш Илюшенька!
И подошли к нему:
— Ах, батюшка ты наш, как тебе господь создал это?
Вот и говорит Илья:
— Пришел ко мне старичок господень, милостыньку просить стал; я ему и отвечаю:
— Старичок господень, не могу я тебе милостыньку подать: я без ног.
Вот он ко мне и пришел в избу:
— Ну-тка, говорит, встань-ка с постели, дай мне ковшичек!
Встал я и дал ему ковшичек.
— Поди, говорит, принеси мне водицы.
Принес ему воды и подал в ручки.
— Выпей, — говорит старичок, — в ковше всеё воду!
Выпил — и стала во мне сила великая!
Вот сходятся мужики на улицу, говорят промеж собою:
— Вона какой он стал сильный, могучий богатырь! — называют этак мужики Илью. — Вишь он наделал какую копать! Надобно, — говорят, — в городе объявить про него.
Вот узнал об нем и государь, что есть такой сильный, могучий богатырь; призвал его к себе, и показался он государю, и нарядил его государь в платье, како следует. И показался он всем и служить стал хорошо. Вот и говорит государь:
— Сильный, могучий ты богатырь! Подымешь ли мой дворец под угол?
— Извольте, ваше царское величество! Хошь набок, как угодно подыму его.
Вот у царя дочь прекрасная, красавица такая, что не можно вздумать, ни взгадать, ни в бумаге пером написать. И показалась она ему оченно, и хочет с ней обвенчаться.
Вот как-то государь и поехал в друго государство к королю к другому. Приезжает к другому королю, а у другого короля тоже весьма хороша дочь, и повадился к ней змей летать об двенадцати голов, всеё ее иссушил: совсем извелась! Вот государь и говорит этому королю:
— У меня есть такой сильный, могучий богатырь, он убьет змея об двенадцати голов.
Король и просит:
— Пожалуйте — ко мне его пришлите.
Вот как приехал он в свое государство и разговаривает с своей государыней:
— У этакого-то короля повадился змей об двенадцати глав летать к дочери, всеё ее извел, иссосал.
И говорит:
— Илья Иванович! Не можешь ли ты послужить, его убить?
— Извольте, ваше царское величество, могу; я его убью.
Вот государь и говорит:
— На почте поедешь и трахтами пойдешь, так и так-то возьмешь.
— Я верхом один поеду, пожалуйте мне жеребца.
— Войди в конюшню, — говорит ему государь, — выбирай любого.
А дочь просит его в другой комнате:
— Не ездите, Илья Иванович; вас убьет змей об двенадцати головах, не сможете с ним сладить.
Он и говорит:
— Извольте оставаться и ничего не думать; я приеду в сохранности и в добром здоровье.
Пошел в конюшню жеребца себе выбирать; пришел к жеребцу к первому, наложил на жеребца руку, тот спотыкнулся; перепробовал всех жеребцов в конюшне: на которого ни наложит руку — всякий спотыкается, ни один не удержит. Пришел к самому последнему жеребцу — так, в забросе стоял, — ударил его по спине рукой; он только заржал. И говорит Илья:
— Вот мой верный слуга, не спотыкнулся!
Приходит к государю:
— Выбрал, ваше царское величество, себе жеребца, слугу верного.
Отпущают его с молебном, со добрыми порядками.
Сел на доброго коня, ехал долго ли, мало ли, подъезжает к горе: прекрутая, большая гора, и на ней все песок; насилу въехал. На горе стоит столб, на столбе подписано три дороги: по одной дороге ехать — сам сыт будешь, конь голоден; по другой дороге ехать — конь сыт, сам голоден; по третьей дороге ехать — самого убьют. Вот он взял да и поехал по этой дороге, по которой самого убьют; а он на себя надеялся. Долго ли, мало ли ехал лесами дремучими: не можно взглянуть — такой лес! А тут сделалась в лесу елань такая широкая, а на ней стоит избушка. Подъезжает он к избушке и говорит:
— Избушка, избушка! Стань к лесу задом, ко мне передом.
Избушка поворотилася, стала к лесу задом, к нему передом. Слезает он с доброго коня и привязывает его к столбу. И услышала это баба-яга и говорит:
— Кто такой невежа приехал? Русского духу и дед мой и прадед не слыхали, а таперьча и сама русский дух хочу очьми видеть.
Вот, взявши, ударила она жезлом по двери, и дверь отворилась. А у ней в руках коса кривая, и хочет она ею взять богатыря за шею и срезать ему голову.
— Постой, баба-яга! — говорит он. — Я с тобой поправлюсь.
Взял у ней выдернул косу эту из рук, схватил ее за волосы, ударил ее и говорит:
— Ты бы прежде спросила, какой я фамилии, какого роду и какого поведения и куды еду.
Вот она и спрашивает:
— Какой вы фамилии, какого роду и куда едете?
— Меня зовут Илья Иванович, а еду туда-то.
— Пожалуйте, — говорит, — Илья Иванович, ко мне в горницу.
Вот он и пошел к ней в горницу; она сажает его за стол, ставит на стол кушанья и напитки всякие и потчевает, а девушку послала баньку топить для него. Вот покушал он и выпарился, перестоял у нее сутки и собирается опять в путь-дорогу, куда надлежит.
— Извольте, — говорит баба-яга, — я напишу письмо к сестрице, чтоб она вас не тронула, а приняла бы с честью с хорошею… А то она вас убьет, как завидит!
Отдает ему письмо и провожает его с честью доброю, хорошею.
Вот садится богатырь на доброго коня и поехал лесами дремучими; ехал много ли, мало ли: не можно взглянуть — такой лес! И приезжает на елань — такая широкая елань, а на ней стоит избушка наслана. Подъезжает он к избушке, и слезает с добра коня, и привязывает своего добра коня к столбу. Услышала это баба-яга, что он привязывает к столбу коня, и закричала:
— Что такое? Русского духу и дед мой и прадед не слыхали, а таперьча и сама русский дух очьми хочу видеть.
Вот она ударила жезлом по двери; дверь отворилася. И хватает она его саблею по шее; он и говорит:
— Ты не моги со мною барахтаться! Вот тебе письмо сестрица прислала.
Она прочитала и принимает его с честью к себе в дом:
— Пожалуйте ко мне в гости!
Идет Илья Иванович. Она сажает его за стол и становит на стол кушанья всякие, напитки и наедки, потчевает, а сама послала девушку топить для него баньку. Покушавши, пошел выпарился в бане. Двое суток он у ней перестоял, сам отдохнул, и добрый конь его отдохнул. Стал на добра коня садиться, и провожает она его с честью.
— Ну, Илья Иванович, — говорит, — таперьча тебе не проехать; тут Соловей-разбойник ждет, на семи дубах у него гнездо свито, он не допустит на тридесять верст — свистом оглушит!
Вот он ехал долго ли, мало ли, подъезжает к тому месту, что послышал свист от Соловья-разбойника, и как до половины дороги доехал, конь его спотыкнулся. Вот он и говорит:
— Не спотыкайся, добрый конь, уж послужи мне.
Подъезжает к Соловью-разбойнику, он все свищет. Подъехавши к гнезду, взял стрелу, натянул и пустил в него — и упал Соловей с гнезда. Вот он его на земле и ударил однова, чтобы не до смерти убить, и посадил к себе в корока на седло, и едет к дворцу. Видят его из дворца и говорят:
— Соловей-разбойник везет кого-то в короках!
Подъезжает богатырь ко дворцу и подает бумагу. Подали королю от него бумагу; тот прочитал и приказал его впустить. Вот и говорит король Илье Ивановичу:
— Велите Соловью-разбойнику засвистать.
А Соловей-разбойник говорит:
— Вы бы накормили и напоили Соловья-разбойничка: у меня уста запеклися.
Вот и принесли ему винца, а он говорит:
— Что мне штофик! Вы бы бочоночек принесли мне порядочный.
Принесли ему бочонок вина, вылили в ведро. Он выпил зараз и говорит:
— Еще бы Соловью-разбойничку две ведерочки, так выпил бы! — да уж не дали ему.
И просит король:
— Ну, прикажи, — говорит, — ему засвистать.
Илья велел ему засвистать, а короля и всю его фамилию поставил к себе под руки, под мышки:
— А то, — говорит, — он оглушит вас!
Как засвистал Соловей-разбойник, насилу остановил его Илья Иванович, ударил его жезлом — он и перестал свистать, а то было попадали все!
Вот и говорит король Илье Ивановичу:
— Послужишь ты мне вот этакую службу, как я стану тебя просить? К моей дочери вот летает змей о двенадцати голов; как бы его убить?
— Извольте, ваше королевское величество! Что для вас угодно — все сделаю.
— Пожалуйста, Илья Иванович; вот в таком-то часу прилетит змей к моей дочери, так постарайся!
— Извольте, ваше королевское величество!..
Лежит королевна в своей комнате; в двенадцать часов и летит к ней змей. Вот и стали они драться: как ни ударит Илья, так с змея голова долой; как ни ударит, голова долой! Дрались много ли, мало ли время, осталась одна голова; и последнюю голову с него сшиб: ударил жезлом и расшиб ее всю. Радехонька же королевна встала, пришла к нему и его благодарила; доложила отцу с матерью, что убит змей: все-де головы посбивал! Король и говорит:
— Благодарю тебя; изволь послужить сколько-нибудь у меня.
— Нет, — говорит, — я поеду в свое государство.
Отпустил его король от себя с честью хорошею. Вот он и поехал опять тою же дорогою. Как приехал к первой бабе-яге ночевать, приняла она его с честию; и к другой приехал, и та приняла его с честью со всякою. Приехал в свое государство и подал государю от того короля бумагу. И государь принял его с честию, а дочь государева насилу дождалася:
— Ну, тятенька, извольте, я за него замуж пойду.
Отец с ней воли не снял:
— Ну, коли угодно, так поди!
Обвенчалися и таперьча живут.
