Был мужик, у него было три сына: два умных, третий дурак. Вот хорошо, зачал мужик горох сеять, и повадился к нему на горох незнамо кто. Видит отец, что все побито, повалено, потоптано, и стал говорить своим детям:
— Дети мои любезные! Надобно караулить, кто такой горох у нас топчет?
Сейчас большой брат пошел караулить. Приходит полуночное время, ударил его сон — горох потоптан, а он ничего не видал. Опосля досталось караулить середнему брату — и середний ничего не видал.
— Сем-ка я пойду, — говорит дурак, — уж я не прогляжу!
— Хорошо ты поёшь! Каково станется? — отвечают ему братья.
И таки пошел дурак караулить, взял с собой воз лык да фунт табаку. Как стал его сон ударять, он стал табаку больше нюхать. Приезжает на горох Никанор-богатырь, пускает своего коня, а сам лег богатырским сном спать — лег и заснул. Сейчас это дурак взял и зачал его сонного лыками путлять. Упутлял его лыками и пришел к отцу.
— Ну, — говорит, — поймал я вора!
Отец приходит, смотрит:
— Как же ты, дурак, мог этакую силу повалить?
Вот донесли царю, что поиман этакий богатырь. Царь сейчас посылает:
— Кем он поиман?
Докладают ему, что поиман таким-то дураком. Тут сейчас царь приказывает:
— Приведите мне дурака!
Привели; царь спрашивает:
— Как же это, дурак, как бы его сюда перевезть?
Он ему говорит:
— А вот как надобно править: надобно двенадцать лошадей, да шестьдесят человек народу, да чугунные дроги — тогда можно положить Никанора-богатыря на дроги и привезть сюда.
Привезли богатыря к царю.
— Как же, дурак, — спрашивает царь, — куды же его посадить и чем закрепить, чтоб не ушел?
Дурак говорит:
— На двадцать аршин вели земли выкопать, той землей завали чугунные стены да накати накатники: крепко будет!
Завалили чугунные стены, накатили накатники, посадили туда Никанора-богатыря и поставили над ним полк солдат караульных. Дурак зацепил крюком, перервал лыки и развязал богатыря. Царь дурака наградил, домой отпустил.
Раз как-то гуляли царские дети по саду и пущали золотые стрелы, и попала стрела меньшого брата, Ивана-царевича, в окошечко Никанора-богатыря.
— Ах, Никанор-богатырь, отдай мою стрелку.
— Помоги мне, — говорит Никанор-богатырь, — прикажи хоть одну накатинку скатить — так отдам твою стрелку; пожалуй, еще три своих подарю!
Иван-царевич понатужился и сам снял одну накатину; Никанор-богатырь отдал ему золотую стрелку и говорит:
— Ну, Иван-царевич, будешь ты лакеем, пастухом и поваром, и опять будешь Иваном-царевичем.
Сейчас разломал Никанор-богатырь свою темницу, вылез оттуда и весь полк побил. Царь пришел, увидал и ужаснулся:
— Кем богатырь выпущен?
Тут валялись избитые, израненные: у того солдата рука оторвана, у того нога изломана; говорят они царю:
— Так и так, Иван-царевич выпустил.
Осердился царь, послал собирать с разных земель королей и принцев. Собрались короли и принцы; угостил их царь и стал с ними думать-гадать.
— Что мне, — говорит, — с сыном, Иваном-царевичем, делать? Ведь царских детей ни казнят, ни вешают.
Присоветовали ему: дать царевичу одного слугу, и пускай идет, куда сам знает!
Пошел Иван-царевич от своего отца; шел ни много, ни мало, и захотелось ему пить. Приходит к колодезю, глянул — далече вода, не достанешь, напиться нечем. Говорит он слуге своему:
— Ах, Ванька, как же быть?
— Ну, Иван-царевич, — говорит Ванька, — держи меня за ноги, я напьюся, а там и тебя напою; а то не достанешь — далече вода.
Сейчас это Ванька начал пить, напился, а там стал царевича держать. Иван-царевич напился:
— Ну, Ванька, вытаскивай меня!
Он ему отвечает:
— Нет же! Будь ты Ванька, а я буду Иван-царевич.
— Что ты, дурак, пустое болтаешь!
— Сам болтаешь! Коли не хочешь, утоплю в колодезе!
— Нет же! Лучше не топи; будь ты Иван-царевич, а я буду Ванька.
На том и поладили; приходят в большой град столичный, прямо в палаты царские; названый царевич идет впереди, кресты кладет не по-писаному, поклоны ведет не по-ученому; а настоящий царевич позади выступает, кресты кладет по-писаному, поклоны ведет по-ученому. Царь принимает их с охотою.
— Живите у меня, — говорит. Сейчас Ванька-названник начал наговаривать:
— Ах, какой лакей у меня! Как хорошо скотину стережет! Если лошадей погонит, то у всякой лошади сделаются хвост золотой, грива золотая, по бокам часты звезды; а коров погонит, у всякой коровы сделаются рога золотые, хвост золотой, по бокам часты звезды.
Дал ему царь лошадей стеречь. Погнал Иван-царевич табун в чистое поле; все лошади от него разбежалися. Он сел и заплакал горько:
— Эх, Никанор-богатырь, что ты сделал надо мной! Как мне теперь быть?
Откуда не взялся — является перед ним Никанор-богатырь.
— Что, — говорит, — тебе надобно, Иван-царевич?
Тот рассказал ему про свое горе.
— Ничего! Поедем-ка с тобой, соберем всех лошадей да погоним к моей меньшой сестре. Меньшая сестра все поделает, что тебе царь приказал.
Пригнали табун к меньшой сестре; она и впрямь все поделала, накормила-напоила гостей и домой проводила. Гонит Иван-царевич лошадей к царскому дворцу: у всякой лошади грива золота, хвост золотой, по бокам звезды. Названник Ванька под окном сидит:
— Ах, каналья, сделал-таки, сделал! Хитёр, — говорит, — мудёр!
Ну, теперича приказывает ему царь коров гнать:
— Чтоб было то же сделано, а если не сделаешь — я тебя на воротах расстреляю!
Иван-царевич горько заплакал и погнал коров; целый день стерег.
— Ах, друг Никанор, явись передо мной!
Никанор-богатырь является; погнали к его середней сестре; она всем коровам поделала рожки золотые, хвосты золотые, по бокам — звезды; накормила гостей, напоила и домой проводила. Гонит Иван-царевич коров, а Ванька-названник под окном сидит.
— Ах, — говорит, — хотел погубить, да нет: и это сделал!
Царь увидал:
— Вот так пастух! Вишь каких лошадей да коров поставил — любо-дорого посмотреть!
Говорит ему Ванька:
— Он мне и кушанье хорошо готовит!
Царь сейчас отправил его в поварскую; пошел Иван-царевич к поварам под начало, а сам горько плачет:
— Господи! Я ничего не умею; это все на меня напраслину наговаривают.
Вот задумал царь отдать свою дочь за названника; а тут и пишет к нему трехглавый змей:
— Если ты не отдашь своей дочери за меня, то я всю твою силу порублю и тебя самого в полон возьму.
Говорит царь своему нареченному зятю:
— Что же мне делать?
Ванька отвечает:
— Батенька, выставим силу; может быть, и наша возьмет!
Выставили силу, стали воевать. А Иван-царевич просится у поваров:
— Пустите меня, дяденьки, посмотреть сражение; я сроду не видал.
Те говорят:
— Ступай, посмотри!
Сейчас приходит он на чистое поле и говорит:
— Друг Никанор, явись передо мной.
Никанор-богатырь перед ним является:
— Что угодно тебе, Иван-царевич, то и буду делать.
Он спрашивает:
— Как же нам разогнать все это сражение, побить неприятелей? Сослужи-ка мне эту службу.
— Это службишка, а не служба!
Поехал Никанор-богатырь и разогнал силу неприятельскую, всех побил, порубал.
— Ну, теперь надо свадьбу играть! — говорит царь. Вдруг пишет шестиглавый змей:
— Если ты не отдашь своей дочери за меня, то всю силу твою порублю и тебя самого в полон возьму!
— Ах, как же нам быть? — спрашивает царь. Говорит Ванька:
— Нечего делать — надо силу выставлять; может быть, нам бог помогнёт!
Выставили против силы змеиной свою армию. Стал Иван-царевич проситься у поваров:
— Дяденьки, отпустите меня посмотреть.
— Ступай, да скорей назад приходи.
Он пошел на чистое поле:
— Ах, друг Никанор, явись передо мной!
Никанор-богатырь является:
— Что тебе угодно, все для тебя буду делать.
— Как бы нам порубить эту силу?
Отвечает Никанор-богатырь:
— Поеду и потружусь для тебя!
Пустился на рать-силу змеиную и побил ее всю дочиста.
— Ну, — говорит царь, — теперь нам можно и свадьбу играть: никакой помехи не будет!
Взялись за свадьбу, а тут двенадцатиглавый змей пишет:
— Если не отдашь за меня своей дочери, то всю твою силу побью, тебя самого в полон возьму, а царство твое головней выжгу!
Надобно опять выставлять армию.
— Если станет змей побивать, — думает царь, — в ту ж минуту отдам ему дочь добром, чтоб только царства не тронул.
Иван-царевич просится у поваров:
— Дяденьки, отпустите меня посмотреть.
— Ступай, да скорей назад приходи!
Вот приходит он на чистое поле, свистнул-гаркнул своим громким голосом:
— Друг Никанор, явись передо мной!
Никанор-богатырь является:
— Ну, брат Иван-царевич, вот когда служба-то нам пришла! Садись и ты на коня, и поедем: я впереди — на двенадцатиглавого змея, а ты позади — на всех его богатырей.
А у того змея было двенадцать подручных богатырей. Сел Иван-царевич на коня и вслед за Никанором-богатырем поехал на неприятеля; стали биться-рубиться, изводить силу змеиную.
На том бою ранили Ивана-царевича в руку; он повернул коня и прямо наехал на царскую карету. Царевна сняла с себя шаль, разорвала пополам и половинкой завязала ему руку. Иван-царевич опять ударил на змея и побил все его войско; после приехал в свое место, лег спать и заснул крепким богатырским сном. Во дворце свадьба готовится; хватились его повара.
— Куда, — говорят, — делся наш молодой повар?
Побежали искать и нашли сонного; стали будить — никак не разбудят, стали толкать — никак не растолкают. Один повар взял колотушку:
— Сейчас пришибу его; пускай пропадает!
Ударил его раз, другой; Иван-царевич проснулся:
— Ах, братцы, я проспал!
И просит:
— Дяденьки, не сказывайте, что я так долго спал.
Те говорят:
— Пойдем, дурак, скорее, чтобы нас за тебя не ругали!
Привели его в поварскую и заставили кастрюли чистить. Иван-царевич засучил рукава и принялся за работу. Увидала царевна у него половину своей шали:
— Покажи-ка, Ванька! Где ты этот платок взял?
Тут он и признался.
— Не тот, — говорит, — названник — царевич, а я! — и рассказал ей все, как было. Сейчас взяла царевна его за руку, повела к отцу:
— Вот мой нареченный жених, а не тот лакей!
Царь стал у него, спрашивать:
— Как у вас дело было? — Так и так, говорит. Царь перевенчал свою дочь за Ивана-царевича, а названника расказнил. И я там был, мед-вино пил, по усам текло, во рту не было; подали белужины — остался не ужинавши.
