Страница 4 из 11
IV. Как Пеппи идет в школу
Конечно, и Томми, и Анника ходили в школу. Каждое утро ровно в восемь они, взявшись за руки, с учебниками в сумках отправлялись в путь.
Как раз в этот час Пеппи больше всего любила ездить верхом на лошади, или наряжать Нильсона, или делать зарядку, которая заключалась в том, что она сорок три раза подряд, не сгибаясь, подскакивала на месте. Затем Пеппи устраивалась у кухонного стола и в полном покое выпивала большую чашку кофе и съедала несколько бутербродов с сыром.
Проходя мимо виллы «Курица», Томми и Анника с тоской глядели через ограду — уж очень им хотелось свернуть сюда и весь день проиграть со своей новой подружкой. Вот если бы Пеппи тоже ходила в школу, им было бы не так обидно тратить на учение столько времени.
— До чего же весело бежать домой после школы, особенно если нам втроем, а, Пеппи? — сказал как-то Томми, смутно надеясь ее соблазнить.
— И в школу мы бы тоже ходили вместе, а? — умоляюще добавила Анника.
Чем больше ребята думали о том, что Пеппи не ходит в школу, тем печальнее становилось у них на душе. И в конце концов они решили во что бы то ни стало уговорить ее ходить в школу вместе с ними.
— Ты даже представить себе не можешь, какая у нас замечательная учительница, — сказал однажды Томми, лукаво взглянув на Пеппи. Он и Анника прибежали к ней, наспех сделав уроки.
— Ты не знаешь, как интересно у нас в классе! — подхватила Анника. — Если бы меня не пускали в школу, я бы просто с ума сошла от горя.
Пеппи, сидя на низенькой скамеечке, мыла ноги в огромном тазу. Она ничего не сказала в ответ, только принялась так брызгаться, что расплескала почти всю воду.
— Да и сидеть там надо недолго, только до двух часов, — снова начал Томми.
— Понимаешь, только до двух, и оглянуться не успеешь, как звонок. А кроме того, бывают каникулы. Рождественские, пасхальные, летние… — в тон ему продолжала Анника.
Пеппи задумалась, но по-прежнему молчала. Вдруг она с решительным видом выплеснула остаток воды из таза прямо на пол, хотя там сидел господин Нильсон и играл с зеркалом.
— Это несправедливо, — строго сказала Пеппи, не обращая ни малейшего внимания ни на гнев господина Нильсона, ни на его мокрые штаны. — Это ужасно несправедливо, и я не стану с этим мириться!
— Что несправедливо? — удивился Томми.
— Через четыре месяца будет рождество и у вас начнутся рождественские каникулы. А у меня что начнется? — В голосе Пеппи звучали слезы. — У меня не будет никаких рождественских каникул, даже самых коротеньких, — продолжала она жалобно. — Это надо изменить. Завтра же я отправляюсь в школу.
От радости Томми и Анника захлопали в ладоши.
— Ура! Ура! Так мы тебя будем ждать завтра ровно в восемь у наших ворот.
— Нет, — сказала Пеппи. — Это для меня слишком рано. А кроме того, я поеду в школу верхом.
Сказано — сделано. В десять часов Пеппи вынесла свою лошадь в сад и отправилась в путь.
А через несколько минут все жители городка кинулись к окнам, с ужасом провожая взглядом маленькую девочку, которую понесла взбесившаяся лошадь. На самом же деле ничего ужасного не происходило. Просто Пеппи торопилась в школу. Она галопом влетела во двор, спрыгнула на землю и привязала лошадь к дереву. Подойдя к двери класса, она с таким грохотом распахнула ее, что все ребята от неожиданности подскочили на своих местах, и, помахав своей широкополой шляпой, что есть мочи крикнула:
— Привет! Надеюсь, я не опоздала на таблицу уважения?
Томми и Анника предупредили учительницу, что в класс должна прийти новая девочка, которую зовут Пеппи Длинныйчулок. Учительница и без того уже слышала о Пеппи — в маленьком городке, где все про всех знают, о ней шло немало толков. А так как учительница была милой и доброй, то она решила сделать все, чтобы Пеппи в школе понравилось.
Не дожидаясь приглашения, Пеппи уселась за пустую парту. Но учительница не сделала ей никакого замечания. Наоборот, она сказала очень приветливо:
— Добро пожаловать к нам в школу, милая Пеппи. Надеюсь, тебе у нас понравится, и ты здесь многому научишься.
— А я надеюсь, что у меня скоро будут рождественские каникулы, — ответила Пеппи. — Для этого я и пришла сюда. Справедливость прежде всего.
— Скажи мне, пожалуйста, твое полное имя. Я запишу тебя в список учеников.
— Меня зовут Пеппилотта-Виктуалина-Рольгардина, дочь капитана Эфроима Длинныйчулок, прежде Грозы Морей, а теперь негритянского короля. Вообще-то говоря, Пеппи — это мое уменьшительное имя. Папа считал, что Пеппилотту произносить слишком долго.
— Ясно, — сказала учительница. — Тогда мы тоже будем звать тебя Пеппи. А теперь давай посмотрим, что ты знаешь. Ты уже большая девочка и, наверное, многое умеешь. Начнем с арифметики. Скажи, пожалуйста, Пеппи, сколько будет, если к семи прибавить пять?
Пеппи взглянула на учительницу с недоумением и недовольством.
— Если ты, такая большая, сама это не знаешь, то неужели думаешь, что я стану считать за тебя? — ответила она учительнице.
У всех учеников глаза на лоб полезли от удивления. А учительница терпеливо объяснила, что так в школе не отвечают, что учительнице говорят «вы» и, обращаясь к ней, называют ее «фрекен».
— Простите, пожалуйста, — сказала Пеппи, смутившись. — Я этого не знала и больше так делать не буду.
— Надеюсь, — сказала учительница. — Вот ты не хотела считать за меня, а я охотно сосчитаю за тебя: если к семи прибавить пять, получится двенадцать.
— Подумать только! — воскликнула Пеппи. — Оказывается, ты сама можешь это сосчитать. Зачем же ты тогда у меня спрашивала?.. Ой, я опять сказала «ты» — простите, пожалуйста.
И в наказание Пеппи сама себя больно ущипнула за ухо.
Учительница решила не обращать на это никакого внимания и задала следующий вопрос:
— Ладно, Пеппи, а теперь скажи, сколько будет восемь и четыре?
— Думаю, шестьдесят семь, — ответила Пеппи.
— Неверно, — сказала учительница, — восемь и четыре будет двенадцать.
— Ну, старушка, это уж слишком! Ты же сама только что сказала, что пять и семь будет двенадцать. Какой-то порядок нужен и в школе! А если уж тебе так хочется заниматься всеми этими подсчетами, то стала бы в уголок да считала себе на здоровье, а мы тем временем пошли бы во двор играть в салочки… Ой, я, кажется, снова говорю «ты»! Простите меня в последний раз. Я постараюсь вести себя лучше.
Учительница сказала, что готова и на этот раз простить Пеппи, но, видно, пока не стоит задавать ей вопросы по арифметике, лучше вызвать других детей.
— Томми, реши, пожалуйста, такую задачу: у Лизи было семь яблок, а у Акселя — девять. Сколько яблок было у них вместе?
— Да, сосчитай-ка это, Томми, — вмешалась вдруг Пеппи, — и, кроме того, скажи: почему у Акселя живот болел больше, чем у Лизи, и в чьем саду они нарвали яблок?
Фрекен снова сделала вид, что ничего не слышала, и сказала, обращаясь к Аннике:
— Ну, Анника, теперь ты сосчитай. Густав пошел со своими товарищами на экскурсию. Ему дали с собой одну крону, а вернулся он с семью эре. Сколько денег потратил Густав?
— А я хочу знать, — сказала Пеппи, — почему этот мальчишка так сорил деньгами? И что он купил на них: лимонаду или что-нибудь еще? И хорошо ли он вымыл уши, когда собирался на экскурсию?
Учительница решила сегодня больше не заниматься арифметикой. Она подумала, что, быть может, чтение у Пеппи пойдет лучше. Поэтому она вынула из шкафа картонку, на которой был нарисован ежик. Под рисунком стояла большая буква «Ё».
— Ну, Пеппи, сейчас я покажу тебе интересную вещь. Это Ё-е-е-жик. А буква, которая изображена вот тут, называется «Ё».
— Ну да? А я всегда думала, что ё — это большая палочка с тремя маленькими поперек и двумя мушиными крапинками наверху. Скажите мне, пожалуйста, что общего имеет ежик с мушиными крапинками?
Учительница не ответила на вопрос Пеппи, а вынула другую картонку, на которой была нарисована змея, и сказала, что буква под картинкой называется «З».
— Когда говорят о змеях, я всегда вспоминаю, как я дралась с гигантской змеей в Индии. Вы даже представить себе не можете, какая это была страшная змея: четырнадцать метров длиной и злая, как оса. Каждый день она пожирала не меньше пяти взрослых индийцев, а на закуску лакомилась двумя маленькими детьми. И вот однажды она решила полакомиться мною. Она обвилась вокруг меня, но я не растерялась и изо всех сил стукнула ее по голове. Бах! Тут она как зашипит: ф-ф-ф! А я ее еще раз — бац! И тогда она — ух! Да, да, вот точно так это было. Очень страшная история!..
Пеппи перевела дух, а учительница, которая к этому времени окончательно поняла, что Пеппи трудный ребенок, предложила всему классу нарисовать что-нибудь. «Наверное, рисование увлечет Пеппи и она хоть немного посидит спокойно», — подумала фрекен и раздала ребятам бумагу и цветные карандаши.
— Вы можете рисовать все, что хотите, — сказала она и, сев за свой столик, принялась проверять тетради. Через минуту она подняла глаза, чтобы посмотреть, как дети рисуют, и обнаружила, что никто не рисовал, а все смотрели на Пеппи, которая, лежа ничком, рисовала прямо на полу.
— Послушай, Пеппи, — с раздражением сказала учительница, — почему ты не рисуешь на бумаге?
— Я ее уже давно всю изрисовала. Но портрет моей лошади не уместился на этом крошечном листке. Сейчас я рисую как раз передние ноги, а когда дойду до хвоста, мне придется выйти в коридор.
Учительница на минуту задумалась, но решила не сдаваться.
— А теперь, дети, встаньте, и мы споем песню, — предложила она.
Все дети поднялись со своих мест, все, кроме Пеппи, которая продолжала лежать на полу.
— Валяйте пойте, а я немного отдохну, — сказала она, — а то если я запою — стекла полетят.
Но тут терпение у учительницы лопнуло, и она сказала детям, чтобы они пошли погулять на школьный двор, — ей необходимо поговорить с Пеппи с глазу на глаз. Как только все дети вышли, Пеппи поднялась с полу и подошла к столику учительницы.
— Знаешь что, фрекен, — сказала она, — я вот что думаю: мне было очень интересно прийти сюда и посмотреть, чем вы тут занимаетесь. Но больше мне сюда ходить неохота. А с рождественскими каникулами пусть будет, как будет. В вашей школе для меня слишком много яблок, ежей и змей. Прямо голова закружилась. Ты, фрекен, надеюсь, не будешь этим огорчена?
Но учительница сказала, что она очень огорчена, и больше всего тем, что Пеппи не хочет вести себя как следует.
— Любую девочку выгонят из школы, если она будет вести себя так, как ты, Пеппи.
— Как, разве я себя плохо вела? — с удивлением спросила Пеппи. — Честное слово, я этого и не заметила, — печально добавила она.
Ее нельзя было не пожалеть, потому что так искренне огорчаться, как она, не умела ни одна девочка в мире.
С минуту Пеппи молчала, а потом сказала, запинаясь:
— Понимаешь, фрекен, когда мама у тебя ангел, а папа — негритянский король, а сама ты всю жизнь проплавала по морям, то не знаешь, как надо вести себя в школе среди всех этих яблок, ежей и змей.
Фрекен сказала Пеппи, что она это понимает, больше не сердится на нее, и Пеппи сможет снова прийти в школу, когда немножко подрастет. Тут Пеппи засияла от счастья и сказала:
— Ты, фрекен, удивительно милая. И вот тебе, фрекен, от меня подарок на память.
Пеппи вынула из кармана маленький изящный золотой колокольчик и положила его на столик перед учительницей. Учительница сказала, что не может принять от нее такой дорогой подарок.
— Нет, прошу тебя, фрекен, ты должна принять мой подарок! — воскликнула Пеппи. — А то я завтра опять приду в школу, а это никому не доставит удовольствия.
Тут Пеппи выбежала на школьный двор и вскочила на свою лошадь. Все дети окружили Пеппи, каждому хотелось погладить лошадь и посмотреть, как Пеппи выедет со двора.
— Помню, я в Аргентине ходила в школу, вот это было школа! — сказала Пеппи и поглядела на ребят. — Эх, вам бы туда попасть! После рождественских каникул там через три дня начинаются пасхальные, а когда кончаются пасхальные, то еще через три дня начинаются летние. Кончаются летние каникулы первого ноября, и тут-то, правда, ребятам приходится здорово поработать, потому что рождественские каникулы начинаются только одиннадцатого. Но, в конце концов, с этим можно смириться, потому что в Аргентине не задают уроков. Правда, иногда случается, что какой-нибудь аргентинский мальчик залезает в шкаф, чтобы никто его не видел, и тайком немножко поучит уроки. Но ему здорово влетает от мамы, если она это замечает. Арифметику там вообще не проходят, и если какой-нибудь мальчишка случайно знает, сколько будет пять и семь, да еще сдуру проговорится об этом учительнице, то она поставит его на весь день в угол. Чтением там занимаются только в свободные дни, и то, если найдутся книги для чтения, но книг там нет ни у кого…
— Что же они тогда делают в школе? — с изумлением спросил маленький мальчик.
— Едят конфеты, — ответила Пеппи. — Вблизи школы находится конфетная фабрика. Так вот, от нее прямо в класс провели специальную трубу, и поэтому у детей нет ни минуты свободного времени — только успевай жевать.
— А что же делает учительница? — спросила маленькая девочка.
— Глупышка! — сказала Пеппи. — Неужто сама не догадалась: учительница подбирает конфетные бумажки и делает фантики. Уж не думаешь ли ты, что там фантиками занимаются сами ребята? Нет уж, дудки! Ребята там даже сами в школу не ходят, а посылают младших братишек и сестренок… Ну, привет! — радостно крикнула Пеппи и помахала своей большой шляпой. — А вам, беднягам, самим придется сосчитать, сколько яблок было у Акселя. Меня вы здесь не скоро увидите…
Пеппи с шумом выехала за ворота. Лошадь скакала так быстро, что камни летели у нее из-под копыт, а оконные стекла дребезжали.
