Пока это было так, вдруг поднялась пыль, которая затянула края неба, так что день почернел от нее, и услышали за этой пылью крики и вопли и ржание коней, и увидали блистающие мечи и выставленные зубцы копий. И когда новые войска приблизились к городу и увидели оба другие войска, они забили в барабаны, и при виде Этого царь воскликнул: «Сегодняшний день, поистине, день благословенный! Хвала Аллаху, который помирил нас с Этими двумя войсками. И если Аллах захочет, он помирит нас с этим войском также!» — «О Амджад и Асад, — сказал он потом, — выезжайте и разъясните нам дело с этими войсками. Поистине, это войско многочисленное, больше которого я не видал».
И оба, аль-Амджад и его брат аль-Асад, выехали, после того как царь запер ворота города, боясь войск, окруживших его, и открыли ворота и ехали, пока не прибыли к подошедшему войску, и оказалось, что это войско великое. И они подошли к войску и вдруг видят — это войско царя Эбенового острова, и в войске их отец Камар-аз-Заман, и, увидав его, оба брата поцеловали перед ним землю и заплакали. А Камар-аз-Заман, увидев юношей, бросился к ним и разразился сильным плачем. Он попросил у них прощения и некоторое время прижимал их к груди, а потом он рассказал им, какую он испытал после них сильную тоску, расставшись с ними.
И затем аль-Амджад и аль-Асад рассказали Камар-азЗаману, что царь аль-Гайюр прибыл к ним, и Камар-азЗаман сел верхом, во главе своих приближенных, взяв с собою своих сыновей, аль-Амджада и аль-Асада, и они ехали, пока не подъехали близко к войску царя аль-Гайюра. И один из них выехал вперед к царю аль-Гайюру и рассказал ему, что Камар-аз-Заман прибыл.
И царь выехал ему навстречу, и они встретились друг с другом и подивились всем этим делам и тому, как они встретились в этом месте. И жители города устроили пиры и приготовили разные кушанья и сладости, и предоставили коней и верблюдов и угощение и корм и все, в чем нуждались войска.
И пока это было так, вдруг поднялась пыль, которая застлала края неба, и земля задрожала под конями, и барабаны гудели, как порывистый ветер, и войско целиком было вооружено и в кольчугах, и все воины были одеты в черное, и среди них был глубокий старец, борода которого достигала до груди, и на нем были черные одежды.
И когда жители города увидели это большое войско, правитель города сказал царям: «Хвала Аллаху, что вы собрались по изволению Аллаха великого в один день и оказались все знакомыми. Что же это за влачащееся войско, которое заполнило землю со всех сторон?» — «Не бойся, — сказали ему цари, — нас трое царей, и у каждого царя многочисленное войско; если это враги, мы с ними сразимся, хотя бы к ним прибавилось еще трижды столько».
И пока это было так, вдруг подъехал посланец от этих войск, направляясь к городу, и его поставили перед Камараз-Заман, царем аль-Гайюром, царицей Марджаной и тем царем, правителем города, и посланный поцеловал землю и сказал: «Это царь из земель персов, и он потерял много лет назад своего сына, и ходил, разыскивая его, по разным странам; если он найдет его у вас, с вами не будет беды, если же он его не найдет, у него с вами будет война, и он разрушит ваш город». — «До этого не дойдет, — сказал Камар-аз-Заман, — но как зовут этого варя в землях персов?» — «Его зовут царь Шахраман, властитель островов Халидан, — отвечал посланный. — Он набрал эти войска в тех странах, через которые проходил, разыскивая в них своего сына».
И когда Камар-аз-Заман услышал слова посланного, он испустил громкий крик и упал без чувств и пробыл в обмороке некоторое время, а очнувшись, он заплакал сильным плачем и сказал аль-Амджаду и аль-Асаду и их приближенным: «Ступайте, о дети мои, с послом и приветствуйте вашего деда, царя Шахрамана, и порадуйте его вестью обо мне — он печалится, потеряв меня, и до сего времени носит из-за меня черные одежды». И он рассказал присутствующим царям обо всем, что с ним случилось в дни его юности, и все цари удивились этому. А затем они с Камар-аз-Заманом спешились и пришли к его отцу.
И Камар-аз-Заман приветствовал своего отца, и они обняли друг друга и некоторое время лежали без чувств от сильной радости. А когда они очнулись, Камар-аз-Заман рассказал своему отцу обо всем, что с ним произошло, и когда Камар-аз-Заман поведал ему обо всем, что случилось с ним и произошло с женой его, царевной Будур, и сыновьями его, аль-Амджадом и аль-Асадом, они вышли ко всем присутствующим и остальные цари приветствовали царя Шахрамана.
И Марджану воротили в ее страну, выдав ее сначала замуж за аль-Асада. Ей приказали не прерывать обмена посланиями, и она уехала. А потом аль-Амджада женили на Бустан, дочери Бахрама, и все отправились в Эбеновый город. И Камар-аз-Заман вошел к своему тестю и осведомил его обо всем случившемся и о том, как он встретился со своими детьми и царь обрадовался и поздравил его с благополучием.
А затем царь аль-Гайюр, отец царицы Будур, вошел к своей дочери и приветствовал ее и утолил свою тоску по ней. И они прожили в Эбеновом городе целый месяц, и после этого царь аль-Гайюр с дочерью отправился в свою страну…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести сорок девятая ночь
Когда же настала двести сорок девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь аль-Гайюр отправился с дочерью и людьми в свою страну и взял с собою аль-Амджада, и они двинулись в свои земли. И, расположившись в своем царстве, царь аль-Гайюр посадил аль-Амджада править страной вместо себя. И альАмджад правил страной деда и стал царем островов и морей и семи дворцов.
Что касается Камар-аз-Замана, то он посадил своего сына аль-Асада править вместо себя в городе его деда, царя Армануса, владыки Эбеновых островов, и дед согласился на это.
Потом Камар-аз-Заман собрался и поехал со своим отцом, царем Шахраманом, и они достигли островов Халидан. И город для них украсили и не переставали бить в литавры целый месяц.
И Камар-аз-Заман сидел и управлял вместо своего отца, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, а Аллах лучше знает».
И царь сказал Шахразаде: «Поистине, этот рассказ очень удивителен!» а Шахразада ответила: «О царь, Этот рассказ не удивительнее, чем рассказ об Ала-ад-дине Абу-ш-Шамате». — «А каков рассказ об Ала-ад-дине Абуш-Шамате?» — спросил царь.
