Жили в одном ауле три кровных брата. Были это такие силачи и удальцы, что все сверстники гордились ими, все девушки заглядывались на них, все старики их похваливали. Крепкая дружба связала братьев с младенческих лет: никогда они не разлучались, никогда не ссорились, ни о чём не спорили.
В какой-то из дней выехали братья в степь на охоту с беркутом.
Долго не попадались им на глаза ни зверь, ни птица. Уже готовы они были повернуть коней к аулу, как вдруг видят: бежит по степи, прижимаясь к земле, лисица, красная, как огонь. Много денег дадут за шкурку такого зверя! Кинул старший брат беркута вверх, расправил крылья беркут, взмыл в поднебесье и пал с высоты молнией на лисицу.
Погнали джигиты коней, вихрем примчались к месту, где опустился беркут, глядят и дивятся: лисицы нет, будто её и не бывало, а птица сидит на каменной плите, и плита эта не простая: чей-то чудотворный резец изваял на ней девушку неземной красоты. А по краям плиты вилась узорная надпись: «Кто найдёт моё изображение и доставит его мне, тот будет моим повелителем и супругом».
Без слов и движения стояли джигиты перед таинственной находкой, и у каждого в сердце всё жарче разгоралась любовь к той, что, как живая, смотрела на них с плиты.
Старший брат сказал:
— Как нам быть и что предпринять? Ведь мы втроём нашли чудесный камень.
Средний брат сказал:
— Бросим жребий: пусть судьба рассудит, кому идти за красавицей.
— Братья, мы вместе нашли камень, — сказал младший брат, — так давайте же вместе разыскивать прекрасную. И если мы будем настолько счастливы, что увидим её наяву, пусть она сама из нас троих выберет себе мужа.
На том и порешили. Подняли плиту, а под ней новое диво: в кожаном мешке драгоценный клад — три тысячи старинных червонцев. Разделили деньги поровну и, не заезжая в аул, пустились в странствия на поиски невесты.
Всю степь изъездили молодцы из края в край, истёрли сёдла, изорвали сбрую, насмерть загнали скакунов, но нигде не нашли девушки, чей образ был запечатлён на плите. Наконец прибыли путники в столицу хана. Тут на окраине встретилась им старая женщина. Юноши показали ей плиту и стали расспрашивать, не знает ли она, в какой земле живёт красавица, изображённая на камне.
— Как же мне не знать, — отвечала женщина. Это дочь нашего хана. Её зовут Айслу. Нет на свете девушки, равной ей красотой и достоинствами.
Забыв об усталости и трудностях далёкого пути, братья поспешили ко дворцу хана. Стража, прочтя надпись на плите, тотчас пропустила их в покои ханской дочери.
Увидев живую Айслу, юноши застыли в оцепенении: красавица носила имя луны[По-казахски «ай» — луна, «слу» — красавица.], а сама была как светлое солнце.
— Кто вы? — спросила Айслу. — Какое дело вас привело ко мне?
Старший брат ответил за всех:
— Госпожа, охотясь в степи, мы нашли каменную плиту с твоим изображением и вот, исходив полсвета, принесли её тебе. Исполни обещанное, Айслу! Выбери себе в мужья одного из нас.
Красавица поднялась с драгоценных ковров и, приблизившись к братьям, сказала:
— Доблестные джигиты, не отрекаюсь от обещанного. Но как мне поступить по справедливости, если вас трое и все вы равны передо мной! Как отличить достойнейшего? Хочу испытать вашу любовь. Я стану женой того из вас, кто добудет для меня в течение месяца самый редкостный подарок. Согласны ли на такое условие?
Поклонились ей братья и тотчас снова отправились в дорогу, не ведая того, что дочь хана уже полюбила всей душой младшего из них. И так велика была её любовь, что с этого дня и часа стала она бледнеть и таять, точно от тяжкого недуга, а вскоре слегла в постель и перестала узнавать даже родного отца. Хан был в отчаянии. Он созвал лекарей и баксы со всего света, посулив тысячу верблюдов тому, кто исцелит его дочь. Полный дворец набилось знахарей и колдунов, но прекрасной дочери хана с каждым днём становилось всё хуже и хуже.
А три брата в это время были далеко от столицы. Долго шли они общим путём, но вот дорога разделилась, джигиты разошлись в разные стороны, договорившись на прощанье через тридцать дней вновь встретиться на этом месте.
Старший брат пошёл вправо и спустя некоторое время прибыл в большой город. Обойдя все лавки, он увидел в одной удивительной работы зеркальце в золотой оправе.
— Что стоит это зеркальце? — спросил юноша.
— Зеркальце стоит сто червонцев, а тайна его — пятьсот.
— В чём же его тайна?
— Это зеркальце таково, что если на утренней заре поглядеть в него, то увидишь все земли, города, аулы и кочевья мира.
«Вот такая-то вещь мне и нужна!» — сказал про себя юноша. Без раздумья отсчитал он деньги, спрятал на груди покупку и зашагал назад, к условленному месту.
Средний брат двинулся прямо, по средней дороге. Вот и он в свой срок вошёл в незнакомый город. На базаре, где торговали иноземные купцы, бросился ему в глаза яркий ковёр, вытканный причудливыми узорами.
— Какова цена ковру? — спросил он у продавца.
— Ковёр стоит пятьсот червонцев, и тайна его столько же.
— О какой тайне ты говоришь?
— Да ведь это ковёр-самолёт! Он может перенести человека за один миг в любое место мира.
Юноша отдал продавцу все свои деньги и, свернув ковёр в трубку, с торжеством покинул город.
Младший брат на распутье повернул влево. Путь привёл его к какому-то чужеземному городу. Он долго скитался по улицам, заглядывая во все лавки, но нигде не попадалась ему вещь, достойная возлюбленной. Он уже совсем потерял надежду и пал духом, когда в грязной лавчонке безобразного старика заметил какой-то блестящий предмет.
— Что это? — спросил джигит.
Торговец подал ему золотой гребень, усыпанный драгоценными камешками. Глаза у юноши загорелись.
— Что просишь за гребешок?
Продавец хрипло засмеялся и проговорил со злобой:
— Проваливай лучше отсюда! Где тебе купить такую вещь! Тысячу червонцев стоит гребень и две тысячи — его тайна.
— Какая же у твоего гребня тайна, что ты ценишь его столь дорого?
Старик отвечал:
— Если этим гребнем расчесать волосы больного, он обретёт здоровье, а если расчесать волосы умершего, он оживёт.
— У меня есть всего тысяча червонцев, — сказал печально юноша, — сжалься, отдай мне гребень за эти деньги; в нём — моё счастье.
— Ладно, — зловеще скривив рот, прошамкал старик, — бери гребень за тысячу червонцев, если согласен дать в придачу кусок своего мяса.
Понял тут юноша, что перед ним не торговец, а злой людоед, но не дрогнул и не отступил. Он молча высыпал из кармана все деньги, потом вытащил из-за голенища нож, вырезал из своей груди кусок мяса и подал кровавую плату страшилищу. Гребень стал его собственностью.
Ровно через тридцать дней братья снова сошлись на распутье. Они крепко обнялись, расспросили друг друга о здоровье и стали хвалиться своими покупками.
«Чей же подарок больше понравится Айслу? — думал каждый. — Все одинаково хороши: и зеркальце, и ковёр, и гребень».
Ночь прошла в разговорах, а утром, когда поднялась звезда Шолпан и восток запылал зарёй, братьям захотелось узнать, что творится на свете, и они взглянули в зеркальце.
Весь мир проплыл перед их глазами, показалась и столица хана. Но что это? Улицы перед дворцом запружены печальной толпой. Там кого-то хоронят. Вот на богатых носилках несут покойника, а следом, весь в слезах, согнувшись от горя, идёт хан. И братья в ужасе догадались: прекрасная Айслу умерла.
В ту же минуту средний брат развернул волшебный ковёр, и все три джигита ступили на него, держась друг за друга. Ковёр взвился под облака, а через мгновенье опустился перед открытой могилой ханской дочери. Толпа отхлынула в сторону. Хан глядел сквозь слёзы на внезапно слетевших с неба трёх джигитов и не мог понять, что происходит. А младший брат кинулся к мёртвой красавице и расчесал её волосы золотым гребнем.
Вздохнула Айслу, встрепенулась и встала на ноги, прекрасная, как прежде, и ещё прекраснее. Хан прижал дочь к груди. Народ шумел, ликуя. В радости и веселье все направились к дворцу.
В тот же день хан устроил пышный пир и созвал на него, как дорогих гостей, всех жителей столицы. Был приглашён даже нищий старик, что питался отбросами на базаре. На почётном месте сидели три брата, и сама Айслу подносила им кушанья и кумыс. И тут джигиты вновь стали просить её ответить, кого же из них она намерена избрать в мужья.
Опечалилась Айслу, слеза набежала на её ресницы.
— Я люблю одного, но по-прежнему все вы и после испытания равны передо мной, ибо каждый из вас принёс мне невиданный подарок.
И она обратилась к отцу за советом и наставлением. Подумав, хан произнёс:
— Не будь зеркальца, что добыл старший брат, вы, джигиты, не узнали бы о смерти Айслу; без ковра, который купил средний брат, вы не поспели бы вовремя на похороны; а без гребня младшего брата вы не вернули бы жизнь моей дочери. Я охотно отдам вам половину моего богатства, но не в силах решить, кому отдать в жёны Айслу.
Внезапно раздался в толпе голос старика нищего:
— Великий хан, позволь мне сказать слово!
Хан был счастлив и милостив в этот день.
— Говори, — разрешил он.
— Взвесив все обстоятельства, я рассудил бы братьев так, — сказал нищий, — пусть Айслу принадлежит тому, кто дороже заплатил за свой подарок.
Хан кивнул головой:
— Да будет так!
— Я отдал за зеркальце шестьсот червонцев, — сказал старший брат.
— Я отдал за ковёр тысячу червонцев, — сказал средний брат.
— Я отдал за гребень тоже тысячу червонцев и…
Младший брат запнулся и умолк, опустив голову.
— Не молчи! — вскричал хан. — Говори правду!
Тогда юноша распахнул халат, и все увидели на его груди зияющую рану.
Айслу вскрикнула и закрыла лицо руками. А хан обнял героя и сказал:
— Отдаю тебе в жёны свою дочь! Будь моим зятем и наследником.
И, повернувшись к гостям, он объявил во всеуслышанье, что двух старших братьев назначает своими визирями, а старика нищего, давшего мудрый совет, верховным бием.
После этого вновь зашумел весёлый пир. И длился он тридцать дней, да провожали его сорок дней, а память о нём живёт и до нашего времени.
