В один из дней Ман ибн Заида [295] был на охоте и захотел пить, но не нашел у своих слуг воды.
И когда это было так, вдруг подошли к нему три девушки, которые несли три бурдюка с водой…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести семьдесят вторая ночь
Когда же настала двести семьдесят вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что к нему подошли три девушки с тремя бурдюками воды, и Ман попросил у них напиться, и они напоили его. И он приказал, чтобы слуги принесли девушкам подарки, но у них не нашлось денег, и тогда он дал каждой девушке по десять стрел из своего колчана, наконечники которых были из золота. И одна девушка сказала своей подруге: «Послушай, только Ман ибн Заида способен на такое. Пусть каждая из нас скажет стихи в похвалу ему».
И первая девушка сказала:
«Приделал концы из золота он к стрелам,
И бьет врагов он, щедрый, благородный.
Больным от ран несут они леченье
И саваны для тех, кто лег в Могилу».
А вторая сказала:
«О воюющий! От щедрот великих руки его
Своей милостью и врагов объял и любимых он,
Были отлиты концы стрел его из золота,
Чтоб сражения не могли его доброты лишить».
И третья сказала:
«От щедрости он разит врагов своих стрелами,
С концами из золота чистейшего литыми,
Чтоб мог на лекарство их истратить пораненный
И саван купить могли б стрелой той убитому».
И говорят, что Ман ибн Заида выехал со своими людьми на охоту, и к ним приблизилась стая газелей. И охотники рассеялись, преследуя их, и Ман отделился от своих спутников в погоне за газеленком. Настигнув его, он спешился и прирезал газеленка, и увидел вдруг какого-то человека, который ехал из пустыни на осле. И Ман сел на своего коня и поехал навстречу этому человеку, и приветствовал его и спросил: «Откуда ты?» И человек ответил: «Я из земли Кудаа [296]. Уже несколько лет там неурожай, но в этом году собрали кое-что. И я посеял огурцы, и они уродились не в срок, и я собрал огурцы, которые считал наилучшими, и отправился к эмиру Ману ибн Заида, зная его щедрость и милость, о которой повествуют повсюду». — «Сколько ты надеялся получить от него?» — спросил Ман. И человек ответил: «Тысячу динаров». — «А если он скажет тебе: это много?» — спросил Ман. «Пятьсот динаров», — ответил человек. «А если он скажет: много?» — спросил Мая. «Триста динаров», — ответил человек. «А если он скажет: много?» — продолжал Май. «Двести динаров», — сказал человек. «А если он скажет: много?» — спросил Ман. И человек ответил: «Сто динаров». «А если он скажет: много?» — молвил Ман. И человек ответил: «Пятьдесят динаров». — «А если он скажет: много?» — спросил Ман. И человек ответил: «Тридцать динаров». — «А если он скажет: много?» — спросил Ман. «Тогда я поставлю моего осла в его гарем и вернусь к своей семье обманувшийся, с пустыми руками!» — ответил человек.
И Ман засмеялся и, погнав коня, настиг своих воинов, а спешившись около своего жилища, он сказал привратнику: «Когда к тебе подъедет на осле человек с огурцами, введи его ко мне». И через час подъехал этот человек, и привратник разрешил ему войти. Войдя к эмиру Ману, этот человек не узнал, что это тот, кого он встретил в пустыне, из-за его величавого и благородного вида и большого количества слуг и челяди (Ман сидел на престоле своей власти, и его слуги стояли справа от него и слева и впереди его).
И когда этот человек приветствовал эмира, тот сказал ему: «Что привело тебя, о брат арабов?» И человек молвил: «Я надеялся на эмира и принес ему огурцы, когда им не время». — «Сколько ты рассчитывал получить от нас?» — спросил Ман. «Тысячу динаров», — ответил человек. И Ман сказал: «Это много!» — «Пятьсот динаров!» — сказал человек. И Ман ответил: «Много!» — «Триста динаров», — сказал человек. И Ман отвечал: «Много!» «Двести динаров!» — сказал человек. И Ман отвечал: «Много!» — «Сто динаров!» — сказал человек. И Ман отвечал: «Много!» — «Пятьдесят динаров!» сказал человек. И Ман отвечал: «Много!» — «Тридцать динаров!» — сказал человек. И Ман отвечал: «Много!»
И тогда прибывший воскликнул:
«Клянусь Аллахом, тот человек, который меня встретил в пустыне, был злосчастным! Но не дашь же ты мне меньше, чем тридцать динаров?» И Ман засмеялся и промолчал, и тогда араб понял, что это — тот человек, который ему встретился в пустыне, и оказал: «О господин, если ты не велишь принести тридцать динаров, то воя осел привязан у ворот, а вот сидит Ман!»
И Ман так рассмеялся, что упал навзничь, а потом он позвал своего поверенного и сказал: «Дай ему тысячу динаров и пятьсот динаров и триста динаров и двести динаров и сто динаров и пятьдесят динаров и тридцать динаров, и пусть осел останется привязанным на том же месте!»
И араб был ошеломлен, и он получил две тысячи ею динаров и восемьдесят динаров, и да будет милость Аллаха над ними всеми!
