На вершине Олимпа, где среди неприступного утеса разбит заповедный сад богов, под кронами вечнозеленых деревьев пировали небожители.
Зевс смотрел вдаль, где в далекой Беотии, в священном городе Фивы, должен был в этот день родится его любимый сын. Любимейший из любимых.
«Боги и богини Олимпа, внимайте моему слову,— сказал Зевс,— тот младенец моей крови, который вскоре родится в потомстве Персея, получит от меня власть над всей Арголидой и всеми народами окрест».
Дрогнул кубок нектара в руках Геры, и священный напиток пролился на белый мрамор пиршественного стола. «Не верю твоему слову, Олимпиец,— сказала она,— не сдержишь ты его!» О, если бы оглянулся Зевс, то заметил за своей спиной богиню умопомрачения Ату. Но он не оглянулся.
«Нет, Гера,— ответил Зевс,— хотя ты и умна, но все же и от твоего ума многое скрыто, и ты напрасно мне прекословишь. Слово свое я исполню. Клянусь водами Стикса».
После этих слов едва уловимая улыбка промелькнула на на устах Геры — эта клятва и была ей нужна. Ни слова не ответив супругу, она покинула пиршественный стол. Знала Гера, что в этот день две женщины должны были родить: Никиппа, жена царя Микен Сфенела, и Алкмена, жена Амфитриона. Знала Гера и то, что Алкмена родит двойню, двух мальчиков-близнецов — одного от Зевса, другого от мужа, Амфитриона.
День, объявленный Громовержцем днем рожденья будущего величайшего героя, клонился к закату, и властью своей Гера задержала роды у Алкмены и ускорила их у Никиппы.
Так, когда колесница Гелиоса опускалась в воды Западного моря, с жалобным криком появился на свет хилый младенец — сын Никиппы, а сыновья-близнецы Алкмены родились, когда занималась заря следующего дня.
Утром боги Олимпа вновь собрались за пиршественным столом. Радость светилась в глазах Геры. Она подняла кубок с нектаром и сказала: «Поздравляю тебя, мой божественный супруг, вчера родился в доме Сфенела, сына твоего сына Персея, будущий царь Арголиды и всех народов окрест. Эврисфеем назвали его родители. Смотри же, сдержи свою клятву — клятву страшной водой Стикса».
Понял Зевс коварство своей супруги. Черной мглой заволоклось светлое лицо Тучегонителя. Страшась его гнева, притихли, ожидая грозы, даже гости — боги Олимпа. Только Ата злобно хихикнула за спиной владыки мира.
«Это ты, гнусная обманщица,— воскликнул Зевс,— помогла Гере так ловко провести меня! Любишь ты порождениями своего коварного ума смущать не только смертных, но и богов! Ты посмела обмануть даже меня! Но этот обман будет последним твоим обманом здесь, на Олимпе!»
Обрушился Громовержец на богиню Ату. Сбросил он ее с Олимпа на землю и навсегда запретил ей появляться среди богов. Потом обратился Зевс к Гере и сказал ей: «Я знаю, теперь ты будешь преследовать сына Алкмены, многие козни ты ему уготовишь… Но он одолеет все препятствия, все испытания, а твои усилия только возвеличат его и приумножат его славу. Когда он закончит свой земной путь, я вознесу его на Олимп, и ты сама примешь сына Алкмены в круг бессмертных».
