Чужим добром мы тешим взоры,
Когда нельзя его стащить:
А если уж по правде говорить —
Мы все в душе отъявленные воры.
Собака своему хозяину обед
В урочный час из лавки приносила,
И никогда куска не утаила,
Хоть был велик соблазн. Таков уж белый свет!
Всем добродетелям собаку мы научим,
А ближнего начнем учить да вразумлять,
Лишь попусту несчастного измучим:
Чуть плохо что лежит, ему не устоять.
И вот однажды на Собаку,
Иль на обед, сказать верней,
Накинулась другая. Та скорей
Корзину на землю (так легче было ей) —
И в драку.
Но тут голодных псов вдруг столько набралось
(Где есть возможность поживиться,
Испытанный в боях бродячий пес
Увечий не боится),
Что против всех обед хозяйский защищать
И глупо было бы, да кстати и опасно;
Как ни увертывайся, ясно:
Защитнице самой бы сдобровать,
А уж хозяину обеда не видать!
Однако
Благоразумная Собака
Смекнула, что и ей здесь может перепасть,
И отстоять свое решилась твердо;
И вот, оскалив грозно пасть
И лапой придавив кусок отборный, гордо Промолвила она голодным псам:
«Вот это мне, а остальное вам!»
Те не заставили просить себя вторично
И, ринувшись гурьбой,
Наперебой
Обед убрали преотлично.
Мне вспоминается общественный пирог:
Пока десятки глаз его оберегают,
Десятки рук проворно, под шумок,
Весь растаскают.
Кто поискусней, тот дает
Пример другим: гляди да потешайся,
Как люди рвут куски и набивают рот,
Но обличать их опасайся.
Когда ж какой-нибудь чудак
У пирога вдруг явится на страже,
С ним говорить не станут даже,
А прямо в сторону: не суйся, мол, дурак!
Поэтому, чем зря другим перечить,
Не лучше ль первого себя же обеспечить?
